Великие морские сражения XVI–XIX веков - Страница 24

Поэтому право частных захватов на море до сих пор существует. Без него война на море почти немыслима, и в любом случае ни у кого нет опыта такого урезанного метода войны.

Главный метод, при котором мы добиваемся победы или превосходства на море и оказываем давление на население противника, чтобы обеспечить мир, – это захват или уничтожение собственности врага, государственной или частной. Но, сравнивая этот метод с аналогичной оккупацией территории, взиманием контрибуций и реквизиций, мы видим отчетливую разницу. Оба процесса могут быть названы экономическим давлением. Но на берегу оно может быть только следствием победы или приобретенного доминирования благодаря военным успехам. На море процесс начинается сразу. На самом деле, чаще всего первым актом враждебных действий в морских войнах всегда был захват частной собственности на море. В каком-то смысле так происходит и на берегу. Первый шаг завоевателя после пересечения границы – в большей или меньшей степени взять под контроль ту частную собственность противника, которую армия вторжения может использовать для своих нужд. Но подобный захват частной собственности есть чисто военный акт, и он не относится ко второй стадии экономического давления. А на море дела обстоят именно так, и причина тому – фундаментальная разница между сухопутной и морской войной, которая заключена в коммуникационной теории морской войны.

Чтобы разъяснить этот момент, следует повторить, что морские коммуникации, которые являются основой идеи господства на море, вовсе не аналогичны военным коммуникациям в привычном смысле слова. Военные коммуникации относятся исключительно к путям снабжения и отхода армии. Морские коммуникации имеют более широкое значение. Конечно, они включают в себя линии снабжения флота, но по своей стратегической важности относятся не к военным линиям снабжения, а к тем внутренним коммуникациям, которые поддерживают жизнь нации на берегу. Следовательно, морские коммуникации рассматриваются на совершенно других основаниях, по сравнению с сухопутными. Морские пути по большей части являются общими для обеих воюющих сторон, а на суше каждая обладает своими коммуникациями на своей территории. Стратегический эффект чрезвычайно важен, поскольку в море стратегическое наступление и оборона имеют тенденцию сливаться так, как это невозможно на берегу. Поскольку морские пути являются общими, мы, как правило, не можем напасть на пути противника, не защищая свои. В военных операциях справедливо обратное. Обычно атака на коммуникации противника имеет тенденцию обнаруживать наши собственные.

Теория общих коммуникаций становится яснее на примере. В войнах между Великобританией и Францией морские пути из Англии в Средиземноморье, Индию и Америку проходили от Английского канала мимо Финистерре и Сент-Винсента, и морские пути Франции, по крайней мере из ее атлантических портов, были идентичными почти на всем своем протяжении. В войнах Англии с Голландией сходство было даже еще более близким. Даже в войнах с Испанией ее великие морские торговые пути практически на всем своем протяжении проходили там же, где британские. Следовательно, первые действия, которые Англия обычно выполняла для защиты своих торговых путей, заключались в атаке на вражескую торговлю. Такая же ситуация возникала и когда исходные английские диспозиции были разработаны, как оборона против вторжения на свою территорию или против нападения на свои колонии, потому что позиции, которые должен был занять британский флот для достижения этих целей, всегда располагались в конечных или фокусных точках торговых путей или около них. Было ли нашей непосредственной целью заставить действовать вражеский флот или же оказать экономическое давление – разницы не было почти никакой. Если флот противника также стремился к действию, наиболее вероятными точками контакта были именно терминальные (начальные и конечные) или фокусные части торговых путей. Если противник желал уклониться от решения, лучшим способом заставить его действовать была оккупация торговых путей в тех же жизненно важных точках.

В итоге получается, что, в то время как на суше процесс экономического давления, по крайней мере в современной концепции войны, может начаться только после решающей победы, на море он начинается автоматически. На деле такое давление может оказаться единственным средством навязывания решения, к которому мы стремимся, что станет понятнее, когда мы подойдем к рассмотрению других фундаментальных отличий между войной на суше и на море.

А пока можно отметить, что на море использование экономического давления на начальном этапе оправданно по двум причинам. Во-первых, как мы видели, использование оборонительных позиций для нападения, когда нападение не лишает эти позиции силы, а оно не лишит их силы, если крейсера будут действовать скрытно, существенно экономит средства. Во-вторых, вмешательство во вражескую торговлю имеет, в свою очередь, два аспекта. Оно является не только средством оказания вторичного экономического давления, но и основным средством, ведущим к ослаблению сопротивления противника. Войны решаются не только военными и военно-морскими силами. Финансы ничуть не менее важны. Они устраняют неблагоприятное соотношение вооруженных сил и могут обеспечить победу более слабой стороне. Поэтому все, что мы можем сделать для ослабления финансового положения противника, является прямым шагом к его уничтожению. Самым эффективным средством, которое можно применить для достижения этой цели в отношении морского государства, является лишение его ресурсов морской торговли.