Великие морские сражения XVI–XIX веков - Страница 67

Хорошо известные кампании великой войны следовали тем же принципам. Под командованием Наполеона они включали в себя весь диапазон планов, которые когда-либо внушали несбыточные надежды. Он начал с идеи украдкой переправить свою армию на плоскодонках и столкнулся с обычной обороной флотилии. Затем последовала его единственная новая идея – вооружить свои транспорты, чтобы дать им возможность пробиться самостоятельно. Англичане ответили укреплением своей флотилии. Убедившись, что его план стал неосуществимым, император стал думать о прорыве блокады неожиданным вмешательством «летающей эскадры» извне. Для этого были разработаны самые разные схемы, но он отвергал планы один за другим, пока не осознал неизбежную необходимость приведения превосходящих сил боевого флота к транспортам. Опыт двух столетий ничему его не научил. Наполеон верил, что, сконцентрировав флот на большем расстоянии, чем когда-либо, он сумеет сломить фатальную хватку врага. Единственным результатом оказалось настолько сильное истощение сил его же флота, что тому даже не пришлось столкнуться с настоящими трудностями, связанными с выполнением поставленной задачи, которую все французские адмиралы считали непосильной для императорского флота. Наполеону не удалось приблизиться к решению проблемы, которую он для себя определил как вторжение по морю без господствующей силы. Британская оборона сохраняла свою прочность силами флотилии: ее прикрывала концентрация боевых эскадр в районе Ушанта. Французская армия не могла отправиться в плавание, пока флоту прикрытия не было нанесено решающее поражение, которое дало бы французам господство на море. А уж при наличии господства на море переправа армии не представляла бы никаких трудностей.

Мы не располагаем примерами работы изложенных принципов в современных условиях. Конечно, появление свободного движения кораблей, вне зависимости от ветра, должно было изменить их функции. После появления пара было только два вторжения через море без господствующей силы – в Крым в 1854 году и в Маньчжурию в 1904 году, и оба примера не являются подходящими, поскольку не велась речь о морской обороне. Тем не менее нет причин полагать, что такая оборона, организованная старыми способами, была бы менее эффективна, чем прежде. Ее основой являлась флотилия, и после появления торпед ее мощь сильно увеличилась. Материальный и моральный эффект действий флотилии на транспорты определенно должен быть больше, чем раньше, а возможности боевых эскадр сломить блокаду флотилии ограничились. Опять же, мины приносят большую пользу обороне, делая, по существу, быстрый coup de main по любому важному порту неосуществимым. В отсутствие практического опыта придется обратиться к теоретическим заключениям.

С точки зрения теории успех старой британской системы обороны зависел от четырех отношений. Во-первых, это отношение скорости, с которой армия вторжения может быть мобилизована и погружена на транспорты, к скорости, с которой будет замечена активность в иностранных портах и на военных базах. Иначе говоря, шанс на внезапность и уклонение определяется как отношение скорости подготовки к скорости оперативности разведки.

Во-вторых, это отношение скорости конвоев к скорости крейсеров и флотилии. То есть – наша способность установить контакт с конвоем после его выхода в море, но до высадки экспедиционных сил она определяется как отношение скорости наших крейсеров и флотилии к скорости конвоя.

В-третьих, это отношение между разрушительной силой современных крейсеров и флотилий против конвоя без эскорта или со слабым эскортом и соответствующей силой во времена парусного флота.

В-четвертых, это отношение между скоростью конвоев и скоростью боевых эскадр, которое важно там, где вражеские транспорты охраняются сильным конвоем. От этого отношения зависит легкость, с которой боевая эскадра, прикрывающая нашу подвижную оборону, может обеспечить внутреннюю позицию, из которой она может нанести удар или по вражеской боевой эскадре, если она движется, или по конвою, прежде чем он завершит переход и приступит к выгрузке войск.

Современные условия изменяют все эти отношения в пользу обороны. В первом отношении скорости мобилизации к оперативности разведки это очевидно. Хотя мобилизация армии может вестись так же быстро, как и мобилизация флота, разведка обогнала их обеих. Это относится и к сбору, и к передаче разведывательных сведений. Подготовку к заморскому вторжению не так просто скрыть, поскольку активизируется движение грузов. Принимались сложные меры по предотвращению утечки коммерческой информации, но они никогда не были действительно успешными. Все же раньше, в условиях относительной незрелости организации международной торговли, маскировка была не столь сложной, во всяком случае на некоторое время. Но постоянно растущая способность мировой торговли к быстрому изменению, когда о колебаниях рынка сообщается не раз в неделю, а каждый час, усложнила проблему. Информация о товарах и курсах мировых валют может быть получена очень быстро и в любое время. К тому же нельзя забывать о том, что с появлением беспроводной связи скорость передачи военно-морских разведывательных сведений возросла значительно больше, чем скорость морского транзита.

Теперь об отношении скоростей крейсеров и конвоя, от которого зависит возможность уклонения от столкновения. В дни фрегатов оно составляло примерно 7 к 5. Сейчас, во всяком случае для больших конвоев, значение почти удвоилось.

О разрушительной силе флотилии, растущей день ото дня, было уже сказано достаточно. С появлением торпед и подводных лодок она возросла многократно. В несколько меньшей степени то же можно сказать и о крейсерах. В прежние дни возможности крейсеров нанести удар по рассеивающемуся конвою были сравнительно невелики из-за небольшой разницы в скорости и ограниченной мощи и дальнобойности орудий. С ростом всех перечисленных показателей возможности крейсеров возросли. Теперь они в состоянии догнать и уничтожить конвой.