Великие морские сражения XVI–XIX веков - Страница 72

Можно заметить, что вся система, хотя и не противоречила главной цели – заставить флот противника действовать, влекла за собой расходование сил и отвлекающих занятий, как в сухопутной войне. Большое число крейсеров приходилось использовать иначе, чем в качестве глаз боевых эскадр, а уход и прибытие конвоев вызывали периодические колебания в общей диспозиции.

Такие коммерческие отвлечения были, конечно, затруднительными в прежних войнах, но в будущем они должны были стать только серьезнее. Есть мнение, и достаточно аргументированное, что британская торговля стала не просто шире и богаче. Благодаря определенным экономическим изменениям она стала больше вопросом жизни и смерти нации, чем в дни, когда продовольствие и сырье не были основной частью импорта страны. Считается, что в новых условиях британцы стали более уязвимыми через свою торговлю и потому обязаны уделять больше внимания и сил ее защите.

Если бы это было правдой, очевидно, что война с сильными военными флотами поставила бы страну перед изрядными трудностями, куда более внушительными, чем раньше. Ведь в современных условиях необходимость в крейсерах на флоте стала намного больше, а возможность выделять их для защиты торговли – меньше.

Вряд ли стоит отрицать, что на первый взгляд заключение выглядит весьма убедительным. Но при тщательном анализе станет ясно, что оно включает два предположения, и оба крайне спорны. Первое заключается в том, что уязвимость морской державы через морскую торговлю возрастает с ростом объема торговли. Второе заключается в том, что трудность защиты морской торговли также возрастает с ростом ее объема, иначе говоря, чем больше объем торговли, тем больше сил необходимо для ее защиты. Эта идея настолько укоренилась, что нам иногда предлагается устанавливать критерий своей военно-морской мощи, сравнивая его с отношением военно-морской мощи других государств к их морской торговле.

Надеюсь, что кратко описанная выше традиционная система защиты морской торговли Великобритании, по крайней мере, вызвала сомнение в целесообразности принятия обоих предположений на веру без тщательного рассмотрения. В истории системы ничто не указывает на то, что на нее влиял объем торговли, которую она была призвана защищать. Также пока никто убедительно не доказал, что давление, которое противник способен оказать на страну через ее торговлю, возрастает с ростом объема торговли. В действительности все указывает на обратное – чем больше объем торговли, тем меньше влияние, которое противник может на нее оказать. Это справедливо, даже если противник тратит на это всю энергию своего флота. Не будет преувеличением утверждать, что всякий раз, когда враг Британии выбирал эту методику, страдала только его собственная торговля, а английская – процветала.

Можно возразить, что так получалось потому, что единственные периоды, когда враг направлял свои главные усилия на уничтожение торговли, наступали, когда англичане доминировали над его военно-морским флотом. Он не имел возможности оспорить господство, поэтому ему оставалось только мешать его осуществлению. Но так должно быть всегда, независимо от доминирования нашего флота. Если противник пытается игнорировать наш боевой флот и посвящает себя операциям против торговли, он не может оспорить господство. Какой бы ни была его сила, ему придется оставить господство нам. Враг не может систематически заниматься и тем и другим, и, если он не нападает на торговлю систематически, проводя непрерывные стратегические операции, он не может надеяться на заметное влияние.

Если же теперь взять оба допущения и проверить их, применяя элементарные принципы, оба покажутся теоретически необоснованными. Рассмотрим сначала отношение уязвимости к объему. Поскольку цель войны – навязать свою волю противнику, единственный путь, с помощью которого нападение на торговлю может способствовать достижению цели, – нанести противнику такой серьезный ущерб, что он предпочтет мир на наших условиях продолжению войны. Причем давление на торговлю должно быть не просто раздражающим, а невыносимым. Оно должно пагубно сказаться на финансовом состоянии противника или ограничить жизнь и активность нации. Если объем его торговли – 100 миллионов, а мы уничтожим 5, противник ощутит это как не более чем обычные колебания в мирное время. Если же нам удастся уничтожить 50 миллионов, его торговый баланс будет уничтожен, что не может не сказаться на ходе войны. Иными словами, чтобы повлиять на ход войны, доля уничтоженной торговли в общем объеме должна быть достаточно высока. Мерой национальной уязвимости через торговлю является доля, которую противник может позволить себе потерять.

Это правда, что размер ущерба, который воюющая сторона может нанести данными силами на торговлю противника, в некоторой степени зависит от ее объема: чем больше объем торговли, тем более урожайными будут незащищенные районы. Но независимо от того, насколько урожайными будут такие районы, разрушительная сила крейсера всегда была ограниченна и, вероятно, будет еще более ограниченной в будущем. Она была ограничена тем, что физически невозможно захватить больше определенного числа призов в определенное время, и по уже указанным причинам этот предел стал более ограниченным. Когда предел возможностей для данных сил исчерпан, объем торговли перестает иметь значение. Учитывая уменьшение возможностей в будущем и увеличение объема торговли, можно утверждать, что предел разрушительных возможностей, по крайней мере против Великобритании с ее хорошо развитой системой защиты, сравнительно низок. Есть основания полагать, что действительная уязвимость морской торговли находится не в прямой, а в обратной зависимости от ее объема. Иными словами, чем больше объем, тем труднее достичь нужной доли.